Продолжениe к художественной литературе из выпусков

Официальный игровой журнал, творческое поднебесье и море позитива для каждого.

Модератор: Eliss

Аватара пользователя
Serill
Начинающий
Начинающий
Сообщения: 81
Зарегистрирован: 10 дек 2016, 17:37
Клан: Akatsuki
Игровой ник: Seril
Пол: Мужской
Has thanked: 15 times
Been thanked: 124 times

День

Сообщение Serill »

Глава 2
Ионий сидел в одиночестве, в холодной кельи, безучастно глядя в серую стену. В узкой щели, больше похожей на бойницу, было видно, как садится солнце. Значит, совсем скоро начнется. На руку Иония положил голову Люмогриф, смотрящий на него своими печальными, черными глазами. На секунду улыбнувшись монах потрепал ему загривок и невольно залюбовался переливами перьев. Монстр, которому совсем не место в монастыре, тихо защебетал, немного царапая пол мощными когтями. Он уже достаточно восстановился и не нуждался в уходе. Ему уже пора было бы улететь, но за долгое время они с Ионием слишком привязались друг к другу. Да и кристалл души, спрятанный в массивном деревянном кресте, который Ионий всегда носил с собой, этому только способствовал. Он не хотел заставлять это сильное существо служить себе. Но когда он нашел его истекающим кровью, с перебитыми и покрытыми инеем крыльями, ничего другого не оставалось. Отнести его в храм самостоятельно он не мог и неизвестно было, сможет ли птица дождаться помощи. Почему-то с первых же секунд Ионий понял, что Люмогриф умирал, и когда легендарный монстр из последних сил открыл глаза, Ионий решился. Помещению в кристалл Люмогриф не сопротивлялся. Не было у него сил или было уже наплевать на все, что с ним происходит, не так важно. Тогда Ионий благодарил Бога за то, что монстр не тратил драгоценные силы на сражение. Под рясой пронес он резко потяжелевший крест в монастырь и быстро семеня рассказал все настоятелю. Конечно, не было никаких четких правил, запрещающих монахам иметь монстров - в монастыре их было предостаточно. Но легендарный гриф - случай особый. Даже мельком заметить его считалось большой удачей. Иония беспокоило, что монахи старались не вмешиваться в естественное течение вещей. Все должно было идти согласно Божьего замысла. Но разве мог он, тот, кто пришел сюда за спасением, тот кто за всю мирскую жизнь отправил к Господу так много душ сейчас отказать в помощи умирающему? Все это Ионий выложил настоятелю, на что тот только задумчиво кивнул, сказав, что на все воля Господа.
Молва в ближайших деревнях пошла быстро. Монахи не очень разговорчивые люди, так что оставалось только гадать, откуда идут слухи. Немного отошедший Люмогриф быстро начал показывать свой характер, никого кроме Иония к себе не подпуская. Но даже на спасителя своего отчаянно шипел и иногда выпускал разряды, пробивающие камень. Вот где Ионию пригодились воинские навыки и природная гибкость и от всех разрядов получалось уклоняться. Благо появление их было предсказуемым и сопровождалось попыткой укусить клювом. Но вот рясы, да и сама келья, конечно, пострадали сильно. В стенах оставались дырки глубиной в палец, ряса загоралась от малейшего контакта, а кожа обугливалась. Но все эти мелочи можно было исправить. Иония радовало то, что гриф восстанавливается поэтому он с нескрываемым удовольствием отпрыгивал от второй, а потом и от третьей молнии подряд. В первые дни его хватало только на слабые искорки. Потом на один заряд раз в день. После трех недель ругани, лечебных мазей и десятка сгоревших ряс, Люмогриф сжалился и перестал выпускать разряды. Хотя, глядя на его лощенную шею, Ионию казалось, что сейчас он уже бы мог одной атакой пробить скалу. Примерно в это время гриф уже начал величественно ходить по монастырю, распугивая своим видом всех кого видит. С крыльями пришлось повозится. Кости почему-то срастались медленно и нехотя. Несмотря на грозный вид и царские замашки, гриф стал всеобщим любимчиком. Монахи добывали мясо и подкармливали его. Еду он, немного обвыкшись, стал принимать прямо с рук, чем несказанно радовал монахов. В монастыре царила настоящая идиллия. В то время как за его стенами назревала настоящая буря.
Засуха длилась уже давно, поля перестали давать урожаи. Округа жила впроголодь, несмотря на усиленную помощь монахов. На горизонте виднелся голод и жестокая зима. Большинство запасов монастыря были розданы самым нуждающимся, а монахи в очередной раз стали потуже затягивать рясы. Злые языки в деревнях рассказывали о том, что новый монах поймал Люмогрифа, лишив страну дождей, чтобы голодной смертью заморить всех мужчин и захватить власть. Говорили, что монахи жируют, пока весь люд пухнет от голода. Несмотря на абсурдность заявлений настоятель и все остальные монахи выслушивали их с тревогой. Беда спешила к воротам и ей не могли воспрепятствовать молитвы. Сочувствующие еще на рассвете, рискуя головой, попросили монахов бежать. После заката, когда землю накроет ночь, все недовольные вооружаться и выйдут к монастырю, чтобы уничтожить корень зла, отобрать все запасы и Люмогрифа, заставив того призвать дождь. Пусть даже силой. Иония новости ужаснули. Остальные приняли их смиренно. Настоятель распорядился оставить ворота открытыми и встретить толпу. Без оружия. Без сопротивления. Кулаки Иония сжались в ярости, а последний луч заходящего солнца заглянул в келью, отразившись в печальных, черных глазах Люмогрифа.
Image

Ответить

Вернуться в «Журнал «No Game - No Life»»